Вторая чайная выставка-ярмарка в Гуанчжоу проходила с 11 по 14 января 2008 года.
Через несколько дней после наступившего нового 2008-го года (с которым, кстати, еще раз поздравляю всех, кого еще не успел или не смог), проходя по Фанцуню, обратил внимание, что площадь на новом рынке, обычно заставленную автомобилями, начинают принаряжать. Так как до китайского Нового года еще далековато, то стало понятно, что это будет какое-то местное мероприятие. Принаряжали симпатичненько и масштабненько, как говорил один из моих соседей по коммуналке, где я когда-то снимал комнату. Еще он говорил «Главное, чтобы все было культурненько», собираясь на очередную пьянку, и возвращаясь потом удивительным образом культурненько преображенным, и поэтому это его выражение мне нравилось больше всего. Но это я не про выставку, просто вспомнилось.
И утром 11 января, в очередной раз идя на работу (работа в смысле напиваться разных чаев под завязку, чтобы потом уже даже булькать не мог), вдруг обнаружил, что выставка-ярмарка начала работать. С утра народу было не очень много, и я это понял из-за громкой китайской народной музыки, которую исполнял квартет молодых ребят. Даже я, как давний любитель всякой этнической и псевдоэтнической музыкальной дребедени, был немного шокирован этим музыкальным произведением, которое звучало для привлечения посетителей. Определил бы его как китайский народный марш, ну это очень приблизительно. Ребята-музыканты в красных штанах на фотке (которая ниже) справа.
Поболтавшись немного у приятелей в чайном магазинчике, я понял, что просто обязан ее посетить. Ведь, стыдно сказать, ни разу не был на чайных выставках, даже на Гуандунской Всемирной ярмарке (Canton Fair) оказался лишь в октябре 2007, а в пекинской чагуани был только один раз и, переплевавшись, ушел оттуда, оставив там неприлично большую, по своим понятиям, сумму. То есть социализация была на минимуме. Понял, что надо ее повышать, и ринулся в бой.
С утра народу было немного и продавцы-промоутеры-мерчендайзеры (у нас их еще называют промики и мерчи) тоже были вялые. С небольшим интересом смотрели на иностранца, слоняющегося между рядами, но молчали и не приглашали зайти, что в общем для них нетипично. Подойдя к сцене, наконец-то нарвался на бодрую китаянку, раздающую новые каталоги Хайваньского чайного завода, сделанные в стиле рекламных проспектов Мэнхайского первого чайного, и формой и содержанием почти не отличающихся, то есть проспект был вытянут и билингвальный, цвет был только другой. Двуязычие каталога приятно порадовало. Сказал, что у меня есть приятель, что с их директором, г-ном Чжоу Бинляном, водку пьет с локотка и по-гусарски, и стал уважаем еще больше. Сразу же была получена еще дополнительная парочка проспектов Хайваня.
У сцены намечалось некоторое оживление. Шла концерт-презентация продукции сычуаньского завода Sichuan China Yaan Youyi Tea Co., Ltd. Кстати, вот их сайт. Ребята и девчата представляли и разливали какой-то тибетский чай (Zang Cha), который был или посвящен приезду 11-ого Панчэн-ламы на их завод 16 июня 2005 года, а может даже и был им заряжен. В положительном воздействии на организм и душу, судя по презентации, можно было не сомневаться, так как наш социалистический Панчэн-лама, в отличие от их империалистического Далай-ламы, несет только добро, процветание и гармонию. Я попробовал — оказался очень даже неплох. Правда, я такое стараюсь не пить. Но чай разливали всем — и пили его даже ведущие концерта-презентации.
Знаю, что на Дальнем Востоке очень сильна традиция караоке, но на концерте столкнулся с такой вариацией впервые. Девушка на сцене начала петь под фонограмму какой-то народный тибетский хит (кстати, неплохой, я его много раз слышал в китайских музыкальных магазинах и по радио, поэтому смог досидеть до конца), громкость была ужасающая, приходилось открывать рот, чтобы перепонки не гудели. Но местный ди-джей почему-то не убрал оригинальный голос исполнительницы, и они с девушкой орали вдвоем. При этом девушка, нормально попадая в ноты, старалась перекричать фонограмму, что естественно, иначе пропадает весь смысл выступления (не на российской эстраде все-таки, заказчики могут и не понять, за что артистам деньги плочены). Даже китайские слушатели, видимо привычные к таким штукам, закрывали под конец песни уши, и с благодарными аплодисментами отпустили певицу с таким громким и пронзительным голосом. Ведущая выскочила, спросила, что вы так громко и хорошо поете, не тибетка ли вы? Нет, отвечала исполнительница, не тибетка. А мне подумалось, что если в Тибете все поют так громко, то что-то мне не очень хочется туда ехать.
После выступления какого-то пиар-директора, три девицы в традиционных костюмах начали выносить разные сорта и виды сычуаньского прессованного чая, и надо отметить делали это изящно и грациозно.
Пока выступал директор и ведущие чего-то шутили на кантонском, недаполеку от сцены была обнаружена палатка с исинской посудой. Казалось бы ничего особенного или примечательного, но есть одна тонкость — в глиняные чайники встроены нагревательные элементы.
Мне объяснили, что электричество к исинской керамике пристраивают в Фошане, неподалеку от Гуанчжоу, а сами чайники только от ведущих мастеров Исинского края, о чем гласят именные паспорта на каждый чайник. Насколько это будет востребовано, мне не очень пока понятно, но, скорее всего ждите их в ближайшем будущем в гости, в российские магазины, облеченных в новые легенды и научные исследования.
Отходя в сторону не смог удержаться и не сфотографировать напоследок «Лу Юя с сыном» (так я внутри себя назвал эту скульптурную композицию) среди праздничного интерьера красных трубчатых полукругов и флагов. Нарядно!
Но уйти от выставки оказалось не так просто. Придя на старый Фанцунь, я вдруг с удивлением обнаружил, что там находится основная (и серьезно большая) часть второй гуанчжоусской чайной выставки-ярмарки, посвященной не смог перевести чему.
Сначала меня встретил палаточный рынок с чайной снедью. Я решил опубликовать только одну фотку с самой непонятной для меня закуской, по типу морских водорослей, запрессованных в блины. Воняет сильно, но терпимо. Какой чай можно этим закусывать ума не приложу, в голову кроме как немецких ароматизированных чаев для тещи или по знакам Зодиака ничего больше не приходит.
В центре главной площади у второй сцены (где уже закончилась культурная программа, когда я туда подтянулся) стоят четыре здоровых блина, килограммов по десять, не меньше. Расположены ли они по сторонам света и что символизируют, об этом я спрашивать не стал. Все равно словарного запаса не хватает.
Празднично одетые девушки из Юньнани разливали подходящим посетителям среднего качества шу пуэр и молодой и терпкий шэн. Они были достаточно милы, поэтому можно было и такой чай попить. Шапки мне у них понравились, с висюльками.
Основу выставки составляли пуэрные заводы и фирмы. Похоже, собрались все знакомые лица: Мэнхайский завод, Наньцзяньская фабрика, Хайваньский завод, Баньчжанский завод, и множество новых имен, которых я даже и не знаю. И все, представляете, производят пуэр. Только куда они его продают, мне неясно.
В конце порадовали еще одни юньнаньские товарищи, которые заваривали крупные пуэрные почки с какого-то многосоттысячелетнего дикого дерева, угощали, обещая вечное здоровье.
Но, на мое удивление, как сейчас говорит молодежь, покупатель-посетитель-потребитель «велся» на их рассказы, с умным видом попивая почки, оценивая все четыре драгоценности этого чая. Но почки, согласитесь, все-таки красивы.
Я, уставший к тому времени, упитый не то, чтобы по самое «немогу», а по самое «низзя», поплелся потихоньку домой, нагруженный проспектами, покупками, подарками, в неприличном, до дрожи в руках и с ватными ногами, чайном опьянении, и тремя-четырьмя литрами дешевого пуэра в брюхе. Шел медленно, стараясь не расплескать содержимое, рассматривая надутые красные трубы с приветственными надписями, и думая о том, что люблю Фанцунь, независимо от таких выставок; мне нравятся эти хитрые фуцзяньские торговцы, которые все равно тебя обманут, какого бы ты умного из себя ни строил; шумные гуандунские продавцы, пытающиеся продать какую-то фигню; одно и двухэтажные магазинчики, стоящие на нескольких десятках грязноватых улиц, и невообразимое количество чая, которое здесь измеряют даже не пароходами, а кварталами, проездами и переулками. Внутри булькала только одна мысль: «Ну зачем им столько чая?». В общем, как говоривал великий русский поэт, «люблю Фанцунь в начале года»...
12.01.2008
